Несчастный случай, участницей которого невольно стала Рената, едва не стоил ей жизни. Четвёртого июля 2020 года девочка отправилась на день рождения к однокласснице. Изначально праздник планировали отмечать в кафе, но в последний момент передумали и организовали пикник на свежем воздухе. Когда один из взрослых разводил в мангале костёр, чтобы приготовить для детей угощения, бутылка с жидкостью для розжига в его руке воспламенилась. Он инстинктивно отбросил от себя источник огня, но по трагичному стечению обстоятельств бутылка попала прямо в Ренату.

«Мне позвонили и сказали, что дочь обожгла руку или руки... Толком ничего не было понятно. О том, что Рената была на пикнике, а не в кафе, я узнала в последний момент. Я пулей помчалась в больницу, но ехала туда с полнейшим ощущением, что это всё просто подстраховка, и ничего серьёзного не произошло. Никакой тревожной музыки в голове или какого-то страшного предчувствия вообще не было. Влетев в приёмное отделение, я стала узнавать, как мне найти своего ребёнка. Взгляд медсестёр меня сразу уничтожил, такое было невозможно забыть или развидеть. Они смотрели на меня с каким-то неподдельными ужасом и любопытством одновременно. Как будто презрительно обвиняя и одновременно жутко сочувствуя. Мне сказали: „Идите в реанимацию и ждите. Врач выйдет и всё объяснит“. В тот момент внутри меня всё похолодело», — вспоминает Елена, мама Ренаты.

Карета скорой помощи доставила Ренату в ожоговое отделение ДГКБ №9 им. Г. Н. Сперанского с тридцатью процентами поражения кожи. У Ренаты сгорела вся верхняя часть туловища: волосы, лицо, шея, кисти рук, предплечья, плечи, грудь и живот. Пламя попало внутрь и дошло вплоть до трахеи, в результате чего у Ренаты серьёзно пострадали верхние дыхательные пути. Девочка получила сильнейший ожоговый шок — отказали почти все органы. Лишь сердце и мозг из последних сил продолжали работать самостоятельно. Ренату ввели в медикаментозную кому и подключили к аппарату искусственной вентиляции лёгких.

«Когда ко мне вышел врач, меня моментально затрясло. Он отвёл меня в сторону и начал подробно перечислять все травмы. С каждым новым словом ком в горле становился всё больше, а слёзы подкатывали всё сильнее. В конце он добавил: „На текущий момент состояние крайне тяжелое. Мы боремся“. Не будучи врачом, мне было совершенно очевидно: чтобы выжить с таким „набором“, должно произойти настоящее чудо.»

Врачи отчаянно боролись за жизнь Ренаты, и на третьи сутки её состояние начало постепенно стабилизироваться.

«В тот же день Ренатке делали пересадку кожи. Когда её везли в операционную, мне удалось ровно минуту побыть с ней в коридоре. Это был первый раз, когда я её увидела. Руки и лицо были полностью забинтованы. Я не понимала, остались ли у неё глаза и связки, сможет ли она видеть и говорить. Что с губами, с носом — ничего не было понятно. Просто один огромный отёк. Только рот с трубкой ИВЛ и два больших пузыря вместо глаз. Вот и всё, что было видно. Сначала я даже не поняла, что это. Оказалось, что те пузыри — обожжённые веки. Никому не пожелаю видеть своего ребёнка в таком состоянии. Я молилась лишь об одном: чтобы Ренатка выкарабкалась.»

Во время операции Ренате удалили омертвевшие ткани и закрыли эти участки собственной кожей. Для этого хирурги взяли донорские лоскуты с бедра девочки. Таким образом удалось восстановить кожный покров на руках и животе. После операции произошло то самое долгожданное чудо: организм Ренаты начал постепенно откликаться на лечение. Сначала у девочки заработали почки, на следующий день — кишечник. На пятые сутки состояние окончательно стабилизировалось, что позволило отключить Ренату от кислородной поддержки. Её перевели из реанимации в палату ожогового отделения.

«Там мы провели ещё месяц. Бесконечные перевязки, капельницы, зонд... Учились заново сидеть и ходить. Когда кожный покров полностью восстановился, нас выписали. Но на этом наше лечение не закончилось.»

На протяжении нескольких лет Рената получала комплексное консервативное лечение: компрессионная одежда, силиконовые пластины, противорубцовые крема и гели, санаторно-курортное лечение, физиотерапия и массаж. Благодаря этому рубцы стали более мягкими и эластичными, но они по-прежнему портят качество жизни девочки, ограничивая объём её движений. Из-за рубцов на правой руке у Ренаты страдает мелкая моторика. Сильный тяж от большого пальца до локтя не позволяет ей долго писать или играть на любимой гитаре — у девочки моментально сводит руку. Но наибольший вред пришёлся на шею: рубцы стягивают кожу так сильно, что Рената не может повернуть или поднять голову. Чтобы ослабить это натяжение, она инстинктивно приподнимает плечо и поджимает голову. Перекос осанки перешёл в хроническую форму, развился сколиоз. Корсет и ежедневная гимнастика помогли уменьшить деформацию, но это лишь временная мера. Сколиоз будет неизбежно прогрессировать до тех пор, пока у Ренаты сохраняется мышечный тяж шеи. Убрать рубцы, которые доставляют девочке столько проблем со здоровьем, можно только хирургическим путём.

В поисках наиболее подходящего способа лечения семья объездила несколько городов России. Выбор Ренаты и её мамы остановился на Ольге Васильевне Филипповой из клиники «Медси», которая имеет большой опыт работы с ожоговыми пациентами. Ольга Васильевна подготовила для Ренаты индивидуальный план лечения, состоящий из трёх этапов. Во время каждого из них Ренате будут установлены экспандеры, которые позволят «растянуть» здоровую ткань и заменить ею зарубцевавшиеся участки кожи на шее, руках и животе. Для девочки это самый оптимальный вариант лечения, поскольку Ольга Васильевна сведёт к минимуму количество операций и швов. А значит, и новых рубцов у Ренаты будет значительно меньше. Стоимость такого лечения составляет 2 819 072 рубля. Елена воспитывает дочь одна, и такая сумма для Степановых неподъёмна. В надежде на неравнодушных благотворителей семья обращается за помощью.